Ландратские книги: характеристика источника и его информационный потенциал

Abstract

Статья посвящена изучению ландратских книг, которые были составлены в 1715–1720 гг. и представляют собой результаты последней подворной переписи Российского государства. Несмотря на то, что массового комплексного изучения ландратских книг до сих пор проведено не было, в историографии превалирует скептическое отношение к достоверности их результатов. Автор показывает, что материалы ландратской переписи недооценены, а их информативность шире, чем набор фискальных и социально-экономических сведений. Причины недоверия к данным ландратских книг связаны с тем, что их часто отождествляют с материалами переписи 1710 г., которая действительно была плохо организована. Кроме того, историки указывают на то, что переход к подушному сбору был якобы вызван недоверием властей к работе ландратов. Однако отказ от подворного обложения был связан с тем, что перепись 1715–1720 гг. ясно показала правительству необходимость изменения способа сбора налога с целью усиления податного бремени, для чего нужно было изменить сам принцип ее организации. В этой связи в центре внимания автора находятся информативные возможности материалов переписей как ценного исторического источника. Особенное внимание уделяется информации социального характера, а в качестве конкретного примера подробно рассматривается ландратская книга Тулы 1715 г. Делаются выводы о том, что вне зависимости от полноты и точности представленной в ландратских книгах информации, они отражают реальные социально-экономические процессы, происходившие в России в период правления Петра I. Практическое назначение ландратских книг обусловлено тем, что они хотя и не посвящались специально служилому населению, но неизбежно освещают историю этой большой социальной группы, в том числе и русского дворянства. В итоге ландратские переписи вместе со «сказками», перечневыми выписками и другими документами подобного рода могут помочь воссоздать общую картину важных изменений в судьбах провинциальной служилой элиты петровского времени.

This article considers Landrat books compiled between 1715 and 1720, which contain the results of the last census of homesteads carried out by the Russian state. Even though a comprehensive study of the Landrat books has not been conducted, scepticism prevails when it comes to the reliability of their results. The author argues that there are no grounds for such scholarly scepticism. The materials of the Landrat census have great potential. The reason for distrust of the Landrat data is that they are often compared with the 1710 census, which was badly conducted. Historians also often point out that the transition to the poll tax was caused by the authorities’ lack of confidence in the work of the Landrats. However, this was not the case. This transition was due to the fact that the 1715–1720 census made it clear to the government that it had to change the principle and methods of tax collection (to increase taxes). The article focuses on the potential of the Landrat books as a valuable historical source. Particular attention is paid to social and economic information. The author refers to the Landrat book of Tula. As a result, the article concludes that, regardless of the extent to which the Landrat books may be considered complete and accurate, they reflect real socio-economic processes taking place in Russia under Peter the Great. The practical purpose of the Landrat books is very significant; although these documents were not dedicated specifically to the service population, they inevitably tell the story of this large social group; also, they contain a lot of data on the history of the Russian nobility. As a result, the Landrat censuses, together with “fairytales,” register extracts, and other documents of this kind, can help recreate the overall picture of important changes in the lives of the provincial service elite in the time of Peter the Great.