К истории имени Руслан

Abstract

В публикации постулируется тезис о существовании общего пласта российского антропонимикона, формирующегося в результате взаимодействия национальных именников. Основная часть сообщения посвящена истории прецедентного в российском антропонимиконе имени Руслан. Прослеживается генетическая связь антропонима с широко распространенным в тюркских языках именем Арслан, имеющим доономастическое значение ‘лев’, выявляются варианты имени в архивных документах, исторических источниках XV–XVII вв., русском сказочном фольклоре. Оценивается роль поэмы А. С. Пушкина «Руслан и Людмила» в формировании ассоциативного фона исследуемого антропонима. Особое внимание уделено производным от имени патрониму и фамилии, а также образованному от него женскому имени Руслана. Прослеживается динамика именования, определяется период его наибольшей популярности в советское и постсоветское время. Отмечается, что имя приобретает определенную семантическую ауру и популярность особенно на Кавказе; оно становится своеобразным маркером российской идентичности, что способствует объединению российского социума и формированию единого антропонимического пространства. Этот вывод подтверждается данными социологического опроса, в котором участвовало около 40 респондентов — представителей разных народов Кавказа. Участники опроса отмечают положительные коннотации имени, ощущают его связь и с исходным тюркским антропонимом Арслан, и с именем пушкинского героя. Ряд респондентов воспринимает имя как «немусульманское», многие авторы анкет оценивают его как русское и подчеркивают, что именно так оно воспринимается за границами России. Культурная история имени Руслан, его трансонимизация представляются перспективными для научного исследования, особенно в условиях новых возможностей интернет-коммуникации и формирования новых ономастических дискурсов.

The authors postulate that there exists a common stock of Russian personal names resulting from a partial blending of national anthroponymicons. The main part of the paper focuses on the history of the personal name Ruslan which has etymological ties with the widespread Turkic name Arslan having the pre-onomastic meaning ‘lion’. The authors study the variation of the name in Russian folklore and in the 15th–17th centuries documents and historical sources. They also pay particular attention to the role of Pushkin’s poem Ruslan and Ludmila in the formation of the associative background of the studied name and to various onomastic derivatives, the latter include patronyms, surnames and the female name Ruslana. The author conclude that the name Ruslan became especially popular in Soviet and post-Soviet periods when it acquired a specific “semantic aura”, namely, in Caucasus where Ruslan became a kind of mark of Russian identity and, thus, contributed to the unification of the anthroponymic space. This conclusion was verified in the course of a survey done among 40 respondents representing different peoples of Caucasus. For most respondents the name has positive connotations and is associated with the Turkic name Arslan and the name of Pushkin’s character. However, some respondents consider it as a “non-Muslim”, Russian name and point out that it is often perceived as such outside Russia. The history of the name Ruslan and the ways of its transonymisation can be an interesting object for further research, especially due to the emergence of new communication technologies and onomastic discourses.