К проблеме «вековой русской отсталости»

Abstract

This article considers the applicability of the concept of backwardness which was one of the basic concepts of both Russian and Western historiography of prerevolutionary Russia until the late 20th century and resulted from the constant comparison of Russia with the conventional ‘West’. On the one hand, modern historiography is characterised by a ‘normalisation’ of Russian history, i.e. attempts to prove that, considered generally, Russian historical development was identical to that of Western Europe, and, on the other hand, complete refusal to compare Russia and the West due to Russia having an altogether different and unique model of historical development. However, both of these trends contradict the worldview Russians had between the 18th and early 20th centuries. The author characterises both trends as dead ends as the concept of Russia’s ‘normality’ makes it impossible to explain the events of the imperial era, while the other approach deprives a historian of one of the major research tools in studying the past. It results in an intellectual trap, and the author suggests that to solve this problem, scholars should create a new language of historical research and accumulate empirical data that would create a more complex and multidimensional image of the past.

Статья посвящена обсуждению применимости концепта отсталости, вплоть до конца XX в. являвшегося одним из базовых концептов отечественной и зарубежной историографии дореволюционной России и сформировавшегося на основе постоянного сравнения России и условного «Запада». В современной историографии наблюдаются как попытки «нормализации» русской истории, стремление доказать, что в основных своих чертах историческое развитие России было идентично развитию стран Западной Европы, так и полный отказ от сравнений России с Западом в силу признания инаковости русской модели исторического развития. Однако это входит в противоречие с той картиной мира, которая существовала в сознании русских людей XVIII – начала XX в. и которые были собственно творцами истории страны. Обе эти позиции представляются тупиковыми, поскольку концепт нормальности исключает возможность объяснить многие события имперского периода, а отказ от сравнения лишает историка одного из важнейших инструментов познания прошлого. Таким образом, возникает своего рода интеллектуальная ловушка, выход из которой автор видит в выработке нового научного языка, а также в накоплении эмпирического материала, создающего более сложный и многомерный образ прошлого.