Moscow in 1666: New Jerusalem, Third Rome, Third Apostasy

Abstract

In this essay the author examines the disappearance from official Russian discourse of the idea of Muscovy as the New Israel. She suggests that it may partly be explained in relation to his opponents’ accusations of blasphemy against Patriarch Nikon for naming his monastery on the River Istra as New Jerusalem. These accusations were made in the context of apocalyptic rumours about Nikon as the Antichrist, and about the imminent appearance of the Antichrist in Jerusalem in 1666. The decisions of the Church council of 1666–1667 — including its repudiation of the idea of the Third Rome — seemed to many Old Believers to confirm prophecies about 1666 as the date of a third and final apostasy from the true faith, after the Great Schism of 1054 and the Union of Brest of 1596. The ideas of the Third Rome and New Israel persisted among some Old Believers; but unlike the idea of the Third Rome, which was re-interpreted in the 19th and 20th centuries as evidence of Russian messianism and imperialism, the idea of the New Israel has been comparatively neglected.

В данном очерке рассматривается исчезновение из официального российского дискурса идеи «Московское государство — Новый Израиль». Автор предполагает, что это исчезновение отчасти объясняется обвинениями в богохульстве, выдвинутыми против патриарха Никона, назвавшего свой монастырь на реке Истре Новым Иерусалимом. Его противники выдвинули эти обвинения в контексте эсхатологических слухов о Никоне-Антихристе и о предстоящем появлении Антихриста в Иерусалиме в 1666 г. По мнению многих старообрядцев, решения церковного собора 1666–1667 гг., в том числе отрицание идеи «Москва — Третий Рим», подтвердили пророчества о 1666 г. как о дате третьего, последнего отступления от истинной веры после Великого раскола 1054 г. и Брестской церковной унии 1596 г. Идеи «Москва — Третий Рим» и «Россия — Новый Израиль» сохранялись в старообрядческой среде; но, в отличие от идеи «Москва — Третий Рим», которую интерпретировали по-новому в XIX и XX вв. как свидетельство российского мессианизма и империализма, идея «Россия — Новый Израиль» оказалась обделена вниманием ученых.