Значение символа и роль драматизации в художественном мире Максима Горького

Abstract

Автор исследования делает акцент на чрезвычайном разнообразии художественного, публицистического и эпистолярного наследия Максима Горького и подчеркивает мысль о том, что ядром его личности являлся талант художественного видения действительности. В поисках идентичности Горького он опирается на формулировку У. Эко, который в сущностном интерпретационном триединстве автора, текста и читателя ставит вопрос, искать ли в тексте то, что хотел сказать автор, или то, что текст говорит независимо от него. Он исходит из мысли о том, что художественный замысел – это свидетельство о мире, который в силу своей многообразной сложности постигается не в прямом выражении, а через посредство художественного образа, то есть косвенного образного метафорического выражения, а так-же берет за основу классическое определение символа как знака искусства, данное И. В. Гёте, который считал символ важнейшей определяющей частью художественного текста. В символе им подчеркивается знаковая агентность, способность к независимому и автономному «означиванию». Отмечается особый нарративный талант Горького, заключающийся в том, что благодаря его феноменальной памяти детальные ситуативные фрагменты наблюдаемой реальности трансформируются в реальность вымышленную, в которой они оказываются представлены глазами наблюдателя-нарратора и персонажей. Горький ориентируется на те жанры повествования (рассказ, очерк, повесть), которые наиболее полно отвечают его художественной природе. В его творчестве доминирует жанровый принцип драмы, существенным признаком которого является создание иллюзии яркой зрелищной непосредственности и неопосредованности, во взаимодействии которых и создается драматическая сцена. Горьковское повествование представляет собой длинный ряд сцен, эпизодов и ситуаций, что часто считается недостатком эпического жанра. Однако в этой последовательности Горький позволяет живой реальности перелиться в художественный мир и предстать как реальность сама по себе. Линейная цепочка драматических сцен и взаимодействие автора с «фиктивным» планом рассказчика и персонажа, разворачивающиеся в пространстве-времени драматического высказывания, это проявления своеобразного художественного видения писателя.

The author of this study highlights the remarkable diversity of Maxim Gorky’s artistic, journalistic, and epistolary works and emphasises the idea that the core of his personality was the talent of artistic vision of reality. In his search for Gorky’s identity, the scholar relies on Umberto Eco’s idea: in the essential interpretive trinity of author, text and reader, Eco raises the question of whether one should look for what the author wanted to say in the text, or whether one should look at what the text says independently of its author. He proceeds from the idea that artistic intent serves as a testament to the world. Given its intricate nature, the world is understood not through direct expression, but through the medium of artistic image, that is, indirect figurative metaphorical expression. He also uses the classical definition of the symbol as a sign of art, as described by J. W. Goethe, who regarded the symbol as the most important defining part of the artistic text. He emphasises the iconic agency of the symbol and its capacity for independent and autonomous ‘signification’. The author of the article emphasises Gorky’s remarkable narrative talent. His phenomenal memory allows the writer to meticulously transform observed fragments of reality into fictional tales, presenting them through the eyes of the observer-narrator and characters. Gorky focuses on the genres of narrative (short story, essay, novella) that best suit his artistic nature. His work is dominated by the genre principle of drama, whose essential feature is the creation of the illusion of vivid spectacular immediacy and unmediatedness, their interaction leading to the creation of the dramatic scene. Gorky’s narrative is a long sequence of scenes, episodes, and situations, which is often considered a disadvantage of the epic genre. However, in this sequence, Gorky allows living reality to overflow into the artistic world and appear as a reality in its own right. The linear chain of dramatic scenes and the author’s interaction with the ‘fictitious’ plan of the narrator and the character, unfolding in the space-time of the dramatic statement, are manifestations of the writer’s peculiar artistic vision.