Страх и детская виктимность в атеистическом дискурсе хрущевского периода

Abstract

This article aims to demonstrate the interpretative potential of anti-religious propaganda during the Thaw period through the lens of emotional narrative. The author suggests considering the use of the victimised image of religious children as means for evoking the public’s censure during Khrushchev’s antireligious campaign. This atheistic campaign was carried out mostly by means of discrediting believers, contrasting them with social norms and the image of the ideal Soviet citizen, a builder of communism. Images of child-martyrs are archetypical in Russian culture; they were often used in stories about Young Pioneer heroes, as well as in visual propaganda during the Great Patriotic War. According to the Soviet media, religious upbringings were based on intimidation; as a result, a sense of fear affected the child’s personality. The key components of the image of religious children have been reconstructed through the prism of narratives and pictures in the press, films, letters to the media, ideological books, and handbooks. Sociological surveys of Soviet children and letters of the Soviet people demonstrate that the stereotypes of fearful religious children were quite effective. Studying taboo emotions makes it possible to understand the “emotional scope” of Soviet propaganda in a more profound way, as well as to identify the formation of the “emotional component” of the “the Other”. Geographically, the research covers central Russia – the region which was given much attention by the media due to a historical legacy that appealed to the concept of Holy Rus’.

Цель исследования состоит в том, чтобы показать возможности интерпретации антирелигиозной пропаганды периода оттепели как эмоционального нарратива. Автор предлагает взглянуть на использование виктимизированного образа верующих детей для формирования осуждающей общественной реакции в период антирелигиозной кампании Н. С. Хрущева. Борьба с религиозностью населения преимущественно сводилась к стратегии дискредитации верующих, противопоставлению их социальным нормам и образу идеального советского человека – строителя коммунизма. Образы детей-мучеников являются архетипичными для русской культуры, к ним неоднократно обращались в ХХ в. в сюжетах о пионерах-героях, а также в средствах визуальной пропаганды периода Великой Отечественной войны. Ключевой составляющей образа верующих детей по версии атеистической пропаганды стало чувство страха, которое возникало в результате особенностей религиозного воспитания, основанного на устрашении и запугивании. В статье на основе широкого круга источников – от идеологизированных пособий о вреде религии для детей до материалов визуальной пропаганды – анализируются основные составляющие образа верующих детей и молодежи. Изучение материалов социологических опросов, писем в прессу и общественных акций, направленных на «спасение» детей из религиозных семей, показывает высокую степень эффективности сформированных в рамках этой кампании стереотипов. Приписывание верующим табуированных эмоций позволит глубже изучить «эмоциональный диапазон» советской пропаганды, а также отследить механизм формирования эмоциональной составляющей образа Другого. Территориальные границы исследования представлены Центральной Россией – регионом, которому оказывалось повышенное внимание в СМИ в силу значительной сохранности архитектурных памятников, связанных в массовом сознании с традиционной русской религиозностью.