«Русскую историю должны писать русские, и зачем в это дело вмешиваются венгры?» : микроисториографический этюд

Abstract

Сюжетной основой статьи послужила история обсуждения (предзащиты) кандидатской диссертации аспиранта Р. Г. Скрынникова, молодого венгерского историка Шандора Сили «Ключевые вопросы присоединения Сибири к России в конце XVI – XVII в. в русской и советской историографии (развитие концепции вхождения Зауралья в состав Московского государства)». Обсуждение состоялось на кафедре истории России Санкт-Петербургского государственного университета летом 1992 г. и превратилось в разгром представленной диссертации. В общем-то рядовое событие излагается и анализируется в статье в широком контексте глобальных политических изменений, связанных с распадом Советского Союза и социалистического лагеря. Автор воссоздает атмосферу неуверенности, бытовой неустроенности, утраты жизненных ориентиров и радикальной смены ценностных установок, царившую в то время как в Венгрии, так и в постсоветской России. Разрушение привычного уклада жизни десятков миллионов людей и катастрофическая ломка геополитического масштаба не могли не сказаться на состоянии исторической науки. Теоретико-методологический вакуум, образовавшийся в результате краха марксистско-ленинской идеологии, и ощущение катастрофы, гибели нации и государства вызвали у части историков реакцию в виде причудливой смеси неоимперских, радикально-коммунистических и ксенофобских воззрений на ход исторического процесса, на осознание роли и места России в этом процессе. Носители таких воззрений, как показывает автор, задавали тон при обсуждении диссертации. Последняя, не лишенная многих недостатков, в другое время и в другом месте вполне могла бы быть представлена к защите. Об этом свидетельствуют и весьма спокойные и конструктивные внешние отзывы, поступившие от известных специалистов, не являвшихся членами выпускающей кафедры. Но именно в процессе публичного обсуждения научная дискуссия с самого начала превратилась в политизированную критику, против которой у диссертанта не оказалось союзников. Ситуация приобрела парадоксальный характер: избавившись от оков господствовавшей идеологии, участники обсуждения повели себя гораздо жестче и непримиримей, чем во времена советского «застоя». История, изложенная в статье, являет собой один из ярких примеров конкретного проявления того самого кризиса российской исторической науки, преодолевать который пришлось в конце 1980-х – в 1990-е гг.

This article is based on the discussion (mock defense) of Key Issues of Russia’s Annexation of Siberia in the Late 16th – 17th Centuries in Russian and Soviet Historiography (The Development of the Concept of the Trans-Urals’ Entry into the Muscovy State), the PhD thesis by Sándor Szili, a young Hungarian historian (supervised by R. G. Skrynnikov). The discussion took place at the department of Russian history at St Petersburg State University in the summer of 1992 and resulted in a devastating critique of the dissertation. This ordinary event is presented and analysed in the broad context of the global political changes associated with the collapse of the Soviet Union and the socialist camp. The author recreates the atmosphere of uncertainty, deprivation, loss of life guidelines, and radical change in values that dominated both in Hungary and in post-Soviet Russia. The destruction of the habitual way of life of tens of millions of people and the catastrophic breakdown on a geopolitical scale could not but affect the state of historical studies. The theoretical and methodological vacuum formed as a result of the collapse of Marxist-Leninist ideology and the feeling of catastrophe, the death of the nation and the state, caused a reaction among some historians in the form of a bizarre mixture of neo-imperial, radical communist, and xenophobic views on the historical process and their awareness of Russia’s role and place in that process. The author demonstrates that the bearers of such views set the tone for the discussion of the dissertation. Even though it is not devoid of many shortcomings, at another time and in another place the dissertation could have well been presented for defense. This is evinced by very calm and constructive external feedback received from well-known specialists who were not members of the department. But in the process of public discussion the scholarly debate turned into politicised criticism from the very beginning, and the PhD candidate had no allies. The situation took on a paradoxical character: having got rid of the shackles of the dominant ideology, the participants in the discussion behaved much more harshly and irreconcilably than during the Soviet “stagnation”. The story described in the article is a vivid concrete manifestation of the crisis of Russian historical studies, which had to be overcome between the late 1980s and 1990s.