Рабство и его отмена: «слепая зона» Наполеона?

Abstract

Наполеон с гордостью считал себя реформатором, несшим в завоеванные земли новые институты, созданные преобразованиями Французской революции, французские стандарты управления, законодательства и образования. Однако в том, что касалось колониальной политики, его образ выглядит довольно блекло. В 1794 г. Франция стала первой страной в мире, отменившей не только атлантическую работорговлю, но и сам институт рабства, и провозгласившей, что африканские рабы так же обладают правами человека, как и все остальные люди. Такой шаг стал ответом на обстоятельства военного времени и на восстание рабов в Карибских колониях Франции, приведшее к утрате ею острова Сан-Доминго, главного производителя сахара в мире. Все это поставило перед Наполеоном Бонапартом сложнейшую военную, экономическую и моральную проблему. Судя по предложенному им весьма амбивалентному ее решению, можно прийти к выводу, что для него колонии были только источником прибыли и что вопросы рабства и аболиционизма его глубоко не трогали. Он прислушался к торговому лобби и постарался силой решить экономическую проблему, отправив на Карибы армию и попытавшись — неудачно — подавить восстание. Не осудил он работорговлю и после того, как она была запрещена Великобританией и США. Лишь в 1815 г., после своего возвращения с острова Эльба, он подписал декрет, решительно запрещавший работорговлю, но лишь для того, чтобы, представ либералом, завоевать общественное мнение. Это был вопрос политики, а не убеждений или морали.

Napoleon prided himself on being a modernizer, bringing a new sophistication to the lands he conquered by building on the reforms of the French Revolution and introducing French standards of governance, justice and education. But in one sphere, that of colonial policy, that image is tainted. In 1794 France had been the first country in the world to abolish not only the Atlantic slave trade but the institution of slavery itself, proclaiming that the rights of man applied to African slaves as it did to the rest of humanity. It did so in response to war and slave insurrections in France’s Caribbean possessions, which led in turn to the loss of the world’s richest sugar island, Saint-Domingue; and Napoleon was faced with huge military, economic and moral dilemmas. From his very ambivalent response one must conclude that for him colonies were simply a source of profit, and that the issue of slavery and abolition did not deeply concern him. He listened to the colonial lobby and tried to enforce mercantilist solutions; he sent an army to the Caribbean to try — unsuccessfully — to quell the rebellion; and he showed little interest in condemning the slave trade after it was abolished in Britain and the United States. Only in 1815, following his return from Elba, did he sign a decree unambiguously embracing abolition, but by then he was burnishing his liberal credentials in an attempt to woo public opinion. It was a matter of politics, not of belief or morality.