Наименования социально незащищенных групп лиц в правовом пространстве и за его пределами

Abstract

В статье рассматриваются лексические единицы, образующие категорию «социально незащищенные лица»: инвалиды, лица с ограниченными возможностями здоровья, маломобильные граждане, безработные, сироты, нуждающиеся. Характеризуется использование номинаций в обыденном языке и языке закона. Подробно анализируется устойчивая единица «лицо с ограниченными возможностями здоровья» как гипероним по отношению к гипонимам инвалид, колясочник, аутист, слепоглухонемой и др. Словарные толкования традиционных толковых словарей демонстрируют доминирование физиологических признаков над социальными, а в идеографических словарях русского языка исследуемые единицы включаются в группы номинаций лиц по виду заболеваний. Семантически и прагматически значимыми являются такие факторы, как актуализация отдельных элементов значений слов в контексте, возможность либо невозможность использовать языковые единицы в функции самоидентификации лица. Рассматривается проблема номинации лиц в качестве адресатов благотворительной помощи. Несимметричность и лакунарность лексической системы обнаруживается в том, что при наличии лексем, обозначающих субъекты благотворительности, адресат благотворительной помощи, называемый в языке закона благополучателем и бенефициаром, не имеет стабильного наименования. Складывающаяся в настоящее время система наименований социально незащищенных групп и адресатов благотворительной помощи свидетельствует о развитии социальных институтов филантропии. В то же время формирование тезауруса благотворительности в русском языке осложняется диффузностью семантики слов, их идеологическими и эмоционально-оценочными коннотациями.

This article examines a group of lexical units which belong to the category of “socially disadvantaged individuals”: people with disabilities, physically challenged, people with impaired mobility, the unemployed, orphans, and those in need, and studies the peculiarities of their use in everyday speech and in legal discourse. The set phrase “person with disabilities” is analysed in detail as a hyperonym for more specific terms, i.e. a wheelchair person, an autist, deaf-blind and deaf-mute, etc. Interpretations given in traditional explanatory dictionaries emphasise physiological features over social ones, and the ideographic dictionaries of the Russian language tend to group the units studied according to the type of disease/disability. Semantically and pragmatically, the relevant factors include the foregrounding of individual elements of the meaning of the word in context and whether a unit can be used as a form of self-identification. The author studies the problem of lexical reference to these individuals as recipients of charitable assistance. The asymmetry and lacunarity of the lexical system become apparent since it contains plenty of units denoting the subjects of charity, whereas, for the addressee of charitable assistance, called the beneficiary in the language of law, an official name is lacking. The current system of names of socially disadvantaged groups and recipients of charitable assistance testifies to the development of social institutions of philanthropy. At the same time, the formation of the philanthropic thesaurus in the Russian language is complicated, as many lexical units are semantically opaque and loaded with ideological and emotional-evaluative connotations.