Образ Сибири в отчетах генерал-губернаторов второй половины XIX в.

Abstract

Образ Сибири и «властный» дискурс о зауральских губерниях во второй половине XIX в. в массовом сознании и общественном мнении давно являются предметом исследовательского внимания, однако образ региона в отчетах сибирских генерал-губернаторов еще не становился темой специального анализа. Эти материалы не только позволяют расширить существующие в науке выводы о влиянии образов реальности на социальные практики, но и дают возможность уточнить факторы, определяющие позицию местной и центральной власти в отношении региона, выявить зависимость образов от вида источников, в котором они представлены, определить общую для власти и общественного мнения «повестку дня» в обсуждении «сибирских вопросов». Основываясь на дискурсивном анализе текстов (М. Фуко), авторы выявили и охарактеризовали ключевые элементы образа Сибири, сконструированного в отчетах сибирских генерал-губернаторов начала 1850-х – конца 1880-х гг., – ресурсной кладовой империи, богатства которой были еще мало востребованы как для развития местных «производительных сил», практических задач управления и культурных потребностей, так и с точки зрения имперских экономических и геополитических интересов. Это была terrа incognita как для верховной власти, так и для науки и образованной публики, забытая столичной властью страны, нуждавшейся в реформировании системы местного управления, в распространении реформ 1860–1870-х гг., в соединении с Европейской Россией железной дорогой, в развитии водных и сухопутных путей сообщения, местной промышленности и интенсификации сельскохозяйственного производства, в увеличении количества школ и организации университета, в привлечении в край образованных и мотивированных чиновников, в отмене ссылки. Это была территория потенциального рая на земле для крестьян и всего населения зауральских губерний и областей, возможного в случае привлечения внимания верховной власти к их нуждам и потребностям (данный компонент образа региона станет одним из основных во время идеологической компании, сопровождавшей столыпинское переселение в начале ХХ в.).

Even though the image of Siberia in mass consciousness, public opinion, and “power” discourse of the second half of the nineteenth century has long been a subject of researcher attention, the image of the region in the reports of Siberian governors-general has not been analysed separately. However, these materials not only make it possible to expand existing academic conclusions about the impact of reality images on social practices, but also to clarify the factors that determined the position of local and central authorities in relation to the region, identify the dependence of images on the type of sources in which they are found, and determine the common “agenda” for government and public opinion in the discussion of “Siberian issues”. Based on Foucault’s discourse analysis of texts, the article reveals and characterises the key elements of the image of Siberia on the basis of reports of Siberian governors-general between the early 1850s and late 1880s. The region was the empire’s “warehouse”, whose wealth was still scarcely in demand for the development of the local “productive forces”, practical issues of management, and cultural needs, and from the point of view of imperial economic and geopolitical interests. It was terra incognita for the imperial authorities, academia, and the educated public, a region forgotten by the capital but in need of local government reform (indeed it was included in the reforms of the 1860s–70s), connections with European Russia by rail, water, and land, intensified agricultural production, better schooling, its own university, educated and motivated officials, and the abolition of exile. The territory was a potential “paradise” on earth for peasants and all the population of the Trans-Ural provinces, which might be possible if the imperial authorities paid attention to their needs and aspirations (this component of the region’s image would become essential during Stolypin’s ideological campaign of resettlement in the early twentieth century).