Концепция советского пространства: от материальности к мифу

Abstract

Целью статьи является выяснение того, как формировалась идея нового советского пространства в 1920-е гг. и почему к середине 1930-х гг. восторжествовал сталинский пространственный миф. Основным методологическим подходом автора является концепция «социального пространства», позволяющая увязать представления о пространстве с реальными процессами, происходившими в советском обществе. Констатируется, что в 1920-е гг. на идею пространства последовательно влияли концепция «мировой революции», мероприятия национальной политики и проекты экономического районирования территории. Показано, как под влиянием политики индустриализации формировалась административная утопия овладения пространством. Подчеркивается принципиальное отличие этой утопии от будущего сталинского пространственного мифа. Охарактеризованы основные черты советской мифологии пространства, сложившейся к середине 1930-х гг.; показана символическая роль географической карты, несущей не столько визуальную, сколько вербальную нагрузку, и в большей степени апеллирующую к категории времени, а не пространства.

The article aims at exploring how the representations of the Soviet space were formed in the 1920s and how they were replaced in the 1930s by the Stalinist spatial mythology. The notion of social space helps us to connect spatial representations and social processes that occurred in that period. It is demonstrated that in the course of the 1920s the spatial representations were successively affected first by the idea of the world revolution and later by national policies and economic zoning projects. It is also shown how industrialization policies engendered administrative utopia of mastering the space. The difference between this administrative utopia and Stalinist spatial mythology is highlighted. The main features of Soviet spatial mythology in the mid-1930s are described. The symbolic role of maps is emphasized, because maps conveyed not merely visual but verbal information and appealed to temporal rather than spatial imagination.