Шарль де Данзей: дипломат-гугенот на службе французского католического двора

Abstract

В статье рассматривается биография французского дипломата-резидента Шарля де Данзея, который прослужил при датском дворе более 40 лет. Став не просто резидентом при датском королевском дворе, а «резидентом для всей Балтии», он оставил заметный след в выстраивании политики Франции в данном регионе, явился замечательным примером беспрекословной службы короне. Феномен Шарля де Данзея заключается в том, что, будучи искренним гугенотом, он верой и правдой служил французскому католическому дому Валуа, хотя при этом находился при датском короле-гугеноте. В статье приводится немногочисленная историография по Шарлю де Данзею, причем за основу берется личная переписка дипломата-резидента с французским двором, опубликованная в Стокгольме. На фоне сохранившихся документов дается широкая характеристика его действий, акций, мыслей и проектов. Отдельно рассматривается вопрос о взаимодействии Шарля де Данзея с гугенотским лагерем, а также о его действиях в выстраивании русско-французского диалога во второй половине XVI в.

The article focuses on the biography of Charles de Dançay, who was a French ambassador to Denmark for over forty years. Not only was he a long-term resident of the Danish royal court but he also considered himself ‘a resident of the whole Baltic’ and made a significant contribution to enhancing France’s impact in this region. A remarkable fact about the life of Charles de Dançay is that, though a devout Huguenot, he remained loyal to the Catholic royal court of Valois while being permanently attached to the court of the Huguenot Danish king. The article provides an overview of the scarce literature on Charles de Dançay. Personal correspondence between the diplomat and representatives of the French court is analyzed. These documents provide us with an insight into his life philosophy, his thoughts, plans and projects. Another question that deserves close attention is de Dançay’s relationship with the Huguenots and the role he played in establishing the Russian-French dialogue in the second half of the sixteenth century.