«Мертвый живому не наследует»: монахи, правовая реальность и действительность в Византии

Abstract

Статья отвечает на вопросы, что происходило с подданным византийского императора, когда он становился монахом, терял ли он свою правоспособность, менялась она или же эти изменения и вовсе отсутствовали? Такие вопросы сами по себе, в отрыве от прочих источников, являются не-кими искусственными конструктами, имеющими право на жизнь только в системе права, поэтому были добавлены свидетельства письменных (агиография, нормотворческие законоположения Василия Великого, уставы средневизантийского периода) и документальных источников (папирусы), как отражений другой реальности, которая лишь частично пересекается с правовой. В результате проделанного исследования были сделаны выводы: три пласта реальности – правовой, идеал полного отказа от собствен-ности и повседневная действительность – лишь частично перекрывали друг друга. Правовое положение монаха зависело не только и не столько от законов, сколько от выбранной им формы монашества. Правовая смерть (согласно монашескому идеалу и части законов), умаление правоспособности (capitis deminutio) наступала только в киновиях с наиболее жесткими правилами относительно права монаха владеть собственностью. Остальные монахи пользовались полной свободой в распоряжении имуществом и составлении завещаний.

The article deals with the problem what happened to a subject of the Byzantine emperor when becoming a monk, whether he was to lose or change his juridical capacity or not at all. Such questions taken apart from all the other sources are artificial constructions of sort; they only begin being a living reality in a system of law. So evidence from written (hagiography, the norms and dispositions of Basil the Great, the statutes of the Middle Byzantine period) and documentary sources (the papyri) was added, which reflects another reality intersecting only partially with law. In the course of the research work, the fol-lowing conclusions have been made. The three strata of reality – the juridical one, the ideal of renouncing completely to one’s property, and the everyday life –overlapped only partially each other. The status of a monk depended less on legislation than on his own choice as to the proper kind of monasticism. The legal death (according to the monastic ideal and a part of legislation) and the lessening of juridical capacity (capitis deminutio) only followed in the coenobitic communities with the strictest rules concerning the monk’s right to have property. The rest of the monks were completely free to dispose of their property and make testaments.