Изучение даосизма: развитие отечественного китаеведения до 1917 года

Abstract

The article analyzes the conditions and factors that had determined the attention paid by the Russian interpreters and scholars to “Tao Te Ching” (“Dao De Jing”) and “Chuangtzu” (“Zhuangzi”). The aim of the Russian researchers was to demonstrate conservatism and weakness of Daoist philosophy. They had to reveal that Daoism is dangerous for Christian civilization of Europe and Russia also. Nikita Bichurin (Hyacinth) – Russian sinologist –regards Laozi as a moral philosopher. Timofey Granovsky (Russian philosopher) who was a “Westernizer”, seeks to find Hegel’s type of idealism at the “Dao De Jing”. Aleksey S. Khomyakov (Russian philosopher) represents “Slavophilia” as an intellectual movement. He writes about the reactionary nature of Laozi’s philosophy. Vasily P. Vasilyev (Russian sinologist) points out the lack of scientific knowledge at the bookish tradition in China. Sergey M. Georgievsky (Russian sinologist) was a supporter of “Immanence”. He interprets Dao of “Dao De Jing” as a world matter, world power and a world mind also. Russian philosopher Vladimir S. Solovyov believed that the Dao is an “absolute possibility of being” and Laozi is a representative of extreme conservatism. Konstantin D. Balmont (Russian symbolist poet and translator) believes that Laozi’s philosophy is similar to the teachings of Vedanta. Dao is the way of reunification of Atman and Brahman. Maxim Gorky (Russian and Soviet writer) considers Laozi as an extreme reactionary. Laozi expressed the “gloomy chaos of the political and economic life of the East”. Adduced are the attitudes and appraisals given by the priests, politicians, scholars, and interpreters; the literature on the Daoism published in Russia until 1917 is also analyzed.

В статье анализируются факторы, которые определяли интерес русских ученых и публицистов к изучению трактатов «Дао дэ цзин» и «Чжуан-цзы». Целью российских исследователей было продемонстрировать консерватизм и слабость даосской философии. Они должны были показать, что даосизм является опасным для христианской цивилизации Европы и России. Русский китаевед Никита Бичурин (в монашестве Иакинф) рассматривает Лао-цзы как морального философа. Русский мыслитель Т. Н. Грановский – представитель «западничества» – стремится обнаружить в учении Лао-цзы идеализм гегельянского толка. А. С. Хомяков, известный славянофил, писал о реакционном характере философии Лао-цзы. Китаевед В. П. Васильев, будучи позитивистом, указывает на недостаток научности в книжной традиции Китая. Китаевед С. М. Георгиевский, сторонник имманентной философии, интерпретирует дао «Дао дэ цзина» и как мировую материю, и как мировую силу, и как мировой разум. Русский философ В. С. Соловьев полагает, что дао есть «абсолютная потенция бытия», а Лаоцзы – выразитель крайнего консерватизма. К. Д. Бальмонт, знаменитый поэт-символист и переводчик, пишет об учении Лао-цзы как о неком аналоге Веданты. Дао оказывается аналогичным пути воссоединения Атмана и Брахмана. Максим Горький бичует Лао-цзы как крайнего реакционера. По его словам, Лао-цзы – выразитель «мрачного хаоса политической и экономической жизни Востока». Приводятся методы и оценки, которые давались священниками, писателями, учеными и переводчиками; анализируется литература, посвященная даосизму, изданная в России до 1917 года.