Одические версии «общественного договора» в России XVIII в.

Abstract

Теория общественного договора является одним из базовых социально-политических учений эпохи Просвещения в Европе и в России. Различные модели взаимоотношений власти и общества суть постоянно меняющийся идейный конструкт, негласное соглашение, создаваемое и проговариваемое в различных текстах культуры. Основное внимание в статье уделяется одической поэзии XVIII в., то есть той области литературной и политической культуры, где идеи взаимовыгодного соглашения сторон – монарха и подданных – получили образное общедоступное воплощение. Задача – выявить основные этапы и художественную специфику взаимоотношений между монархом и подданными, образно представленные в одической поэзии. Парадигма «общественного договора» в основных чертах сложилась уже в петровское время, когда были определены «должности» государя и подданных: монарх радеет о добре общем, а подданные повинуются и служат. Поэты Петровской эпохи (Карион Истомин, И. В. Паус, В. К. Тредиаковский) утверждают идеи просвещения «россов», вменяя в обязанности монарха защищать веру и отечество от врагов и долг верной службы народа царю. После смерти Петра ситуация меняется. На первый план в одах и надписях к иллюминациям и фейерверкам выдвигается фигура императрицы, идеальной правительницы и просвещенной государыни, деятельность которой направлена на достижение «блаженства» россов. Изменяются и эмоциональные мотивы «договора»: любовь объявляется движущей силой действий и монархини, и подданных; «за доброты и щедроты» императрицы подданные готовы жертвовать собой. Отечески-сыновняя модель отношений власти и граждан во время правления Елизаветы Петровны не превратилась в материнско-сыновнюю, и главными одическими «именами» императрицы остались «кровь Петрова» и «дщерь Петрова». В литературе конца 1770-х – 1790-х гг. блаженство подданных объявляется необходимым условиям блаженства правителя, а невозможность критики монарха инициирует критику вельмож, далеких от народных нужд и чаяний. К концу века торжественная ода становится нисходящим жанром, востребованным лишь в моменты восшествия на престол Павла I и Александра I. Начало 1800-х гг. можно считать условной границей, после которой в русском образованном обществе происходит крушение иллюзий в отношении «полюбовного соглашения» между монархом и подданными, что отразилось в литературных текстах.

Social contract theory is one of the basic socio-political doctrines of the European and Russian Enlightenments. Various models of relationships between the authorities and society are reflected in the treatises of European and Russian enlighteners. However, the concept of the social contract is a constantly changing ideological construct, ‘a tacit agreement’ created, sought for, and pronounced in different cultural texts. The authors of the article mainly focus on the odic poetry of the 18th century, the sphere of Russian culture where the idea of a mutually beneficial agreement between a monarch and their subjects was most vividly, clearly, and comprehensively expressed. The article aims to identify the main stages in the history of development of the relationship between a monarch and their subjects as reflected in poetry. The ‘social contract’ paradigm was mostly formed during the reign of Peter the Great, when the ‘functions’ of a sovereign and his subjects were determined: a monarch took care of the commonweal and his subjects obeyed and served him. Some poets of the Petrine epoch (Karion Istomin, I. V. Paus, V. K. Trediakovsky) endorsed ideas of enlightening the Russ, the monarch’s duty to protect the faith and fatherland from foes, and subjects’ faithful service to their monarch. After Peter the Great’s death, the situation changed. The figure of the empress as an ideal ruler and an enlightened monarch who did everything possible to attain the ‘bliss’ of the Russ came to the fore in odes and verse inscriptions for fireworks and illuminations. The emotional motives of the ‘social contract’ were also modified: love was declared the driving force of the monarch and her subjects. Subjects should be willing to sacrifice themselves for the empress’s kindness and generosity. The paternal-filial model of the relationship between the authorities and citizens did not change into a maternal-filial one during Elizabeth’s reign. The names used to refer to the empress’s in odes names remained ‘Peter’s blood’ and ‘Peter’s daughter’. In the literary culture of the 1770s–1990s, subjects’ bliss was declared a necessary condition of the ruler’s bliss. That it was impossible to criticise the monarch provoked criticism from the nobles, who were unfamiliar with the common people’s needs and aspirations. By the end of the century, the genre of the solemn ode was in decline: it only returned to popularity during Paul I’s and Alexander I’s accessions to the throne. The beginning of the 1800s can be considered a borderline, after which illusions about the possibility of an ‘amicable agreement’ between a monarch and their subjects were destroyed.