Сибирский Север: динамика образа – от Barren Grounds к Northern Plain

Abstract

Анализируется моделирование образа региона Сибирского Севера учеными, специалистами, управленцами, по работе и долгу службы связанными с этим регионом как с интеллектуальным конструктом. Он рассматривается также как феномен общественного сознания. Инструменты такого моделирования ограничены наиболее яркими, с точки зрения автора, научными, научно-популярными и публицистическими изданиями, ориентированными на широкий круг читателей. Первая такая попытка моделирования была предпринята в конце 1920-х гг. Это время серьезных преобразований административно-территориального характера, кардинальных изменений в экономической, социальной и культурной сферах жизни общества, которые не обошли стороной и окраины государства. Именно в это время шел интенсивный поиск путей развития северных территорий, велико было стремление раскрыть потенциальные возможности региона, опираясь на научно обоснованное комплексное использование его ресурсов. В полной мере эти идеи реализовались во второй половине XX в. после широкомасштабного освоения месторождений нефти и газа. В основе освоения Сибирского Севера в XX в. лежала идея индустриализации территории, затем реализованная на практике. Фактически индустриализация региона отождествлялась с прогрессивным развитием Севера. Все, что работало на развитие крупной промышленности, транспорта, коммуникаций на Сибирском Севере, объявлялось положительным, а что препятствовало поступательному движению в этом направлении, необходимо было устранить. В символическом и социально-экономическом пространстве СССР Сибирский Север стал освоенной, покоренной территорией. Однако впоследствии это привело к экологическим проблемам техногенного и антропогенного характера.

This article analyses how the image of the Siberian North was formed by scientists, specialists, and officials as an intellectual construct that emerged from their work. The image of the region is also regarded as a phenomenon of collective consciousness. According to the author, such modelling was limited to the most vivid scientific, popular, and journalistic works, which were meant for a vast audience. The first attempt at such modelling was made in the late 1920s. This was a time of considerable administrative, social, cultural, and territorial changes, which manifested themselves not only in the central regions but also in the more remote parts of the country. The period was characterised by an intensive search for ways to develop the northern territories and uncover the potential of the region: it was to rely on a scientific use of its resources. These ideas were fully realised in the second half of the 20th century with the full-scale exploitation of oil and gas deposits. During the 20th century, the development of the Siberian North was based on the idea of the industrialisation of the region, which was later on implemented in practice. This industrialisation was perceived as a synonym for the development of the North. Anything that furthered the development of large-scale industry, transportation, and communications in the Siberian North was considered a positive development, while anything that impeded them had to be eliminated. In the symbolic and socio-economic space of the USSR, the Siberian North was a conquered land. However, this later led to anthropogenic environmental issues.