«Мы должны изучать и почитать тех ученых, которые… выдвинули русскую науку на первые ряды»: защита Н. С. Лебедевым диссертации о В. Г. Васильевском в 1943 г.

Abstract

В центре внимания настоящей статьи — проведенный в 1943 г. эвакуированным Ленинградским отделением Института истории Академии наук в Ташкенте диссертационный диспут Н. С. Лебедева «В. Г. Васильевский как византинист». Источниками служат стенограмма заседания Ученого совета, биографические материалы Лебедева, отложившиеся в деле по защите диссертации (Архив РАН), а также публикации соискателя. Еще в конце 1930-х гг. Лебедев задумал защитить диссертацию по теме «Византия и монголы», однако недоступность источников и литературы в годы Великой Отечественной войны скорректировала эти планы. В итоге была выбрана историографическая тема. Ввиду немногочисленности подобных работ необходимо было разработать программу исследования. Лебедев не ограничился изложением основных выводов героя своей диссертации, но стремился проанализировать факторы становления Васильевского как ученого и условия появления византиноведения в России. Кроме того, соискатель оценивал достоинства и недостатки работ дореволюционного академика. Выступающие на диспуте оппоненты — В. И. Пичета, С. К. Богоявленский, а также Е. А. Косминский — отмечали важность «политического момента» защиты диссертации, а также значимость Васильевского для отечественной и мировой науки, в меньшей степени уделяя внимание характеристикам диссертационной работы Лебедева. Выводы соискателя свидетельствуют о стремлении показать лидерство Васильевского и русской науки в изучении истории Византии. Таким образом, исследование выполняло важную идеологическую функцию — демонстрировало достижения русских ученых. Диспут, актуализируя дореволюционное наследие, служит определенным маркером возрождения византиноведения в России, начавшегося в конце 1930-х гг. и вошедшего в активную фазу в 1943 г.

The focus of this article is N. S. Lebedev’s dissertation (1943) entitled “V. G. Vasilevsky as a Byzantine Scholar”, which was carried out by the evacuated Leningrad branch of the Institute of History of the Academy of Sciences in Tashkent. The author refers to the transcript of the meeting of the Academic Council, Lebedev’s biographical materials kept for his thesis (RAS archive), and his publications. As early as the late 1930s, Lebedev had intended to write a thesis on Byzantium and the Mongols, but the inaccessibility of sources and literature during the Great Patriotic War changed these plans. In the end, a historiographical topic was chosen. Given the scarcity of such studies, a research programme had to be developed. Lebedev did not limit himself to outlining the main conclusions of the central figure of his thesis but sought to analyse the factors of Vasilievsky’s formation as a scholar and the conditions of the emergence of Byzantine studies in Russia. He also assessed the merits and shortcomings of the pre-revolutionary scholar’s work. The opponents who spoke at the debate, namely, V. I. Picheta, S. K. Bogoyavlensky and E. A. Kosminsky, emphasised the importance of the “political moment” of the defence of the thesis and the significance of Vasilievsky for national and world scholarship, paying less attention to the characteristics of Lebedev’s work. The historian’s conclusions indicate a desire to demonstrate the leadership of Vasilievsky and Russian scholarship in the study of Byzantine history. The research thus served an important ideological function, i. e. to demonstrate the achievements of Russian scholars. By updating the prerevolutionary legacy, the debate serves as a certain marker of the revival of Byzantine studies in Russia, which began in the late 1930s and entered their active phase in 1943.