Литовская диаспора в Уругвае в условиях начала холодной войны

Abstract

Статья посвящена проблемам включенности в политические процессы начала холодной войны (вторая половина 1940 – начало 1950‑х гг.) литовской диаспоры Уругвая. Рассматриваются история формирования литовской диаспоры в этой южноамериканской стране начиная с позднего периода Российской империи и ее статус в межвоенный период в контексте развития литовской государственности. Показаны возникновение и решение проблемы беженцев и перемещенных лиц после Второй мировой войны в международном контексте. Отмечается, что в числе беженцев и перемещенных лиц были большей частью представители Советского Союза (включая балтийские государства, вошедшие в состав СССР в 1940 г.), Польши, Югославии и других стран Восточной Европы. Доказано, что в новых исторических условиях произошло изменение социального состава представителей литовской эмиграции Уругвая, которая пополнилась политическими противниками советской власти, коллаборантами, «западниками» (невозвращенцами). Данный тип диаспор, который был сформирован в результате глобального мирового конфликта и сложившейся новой системы международных отношений, получил название «сообществ изгнанников», «ссыльных сообществ» или «политических диаспор». Политизированный характер подобных диаспор, к которым относились и представители литовской послевоенной эмиграции в Уругвае, обусловил ее участие в информационном противостоянии с СССР в рамках начавшейся холодной войны. В связи с этим раскрывается отношение властей Уругвая к «эмиграционным правительствам прибалтийских стран», в частности, к так называемому литовскому правительству во главе с Миколасом Крупавичюсом в США и к его «миссии» во главе с Казимиром Граужинисом в Уругвае. Специфика ситуации с проблемами репатриации в СССР, которая раскрывается с привлечением материалов из Архива внешней политики РФ и эмигрантской периодики, показала реакцию руководства Советского Союза на позицию Уругвая в отношении советских перемещенных лиц. В условиях внутридиаспорных расколов националистически настроенная часть литовской эмиграции сразу после войны была активным участником всех антисоветских компаний, используя для этого финансы и информационные ресурсы, прежде всего США. Отсюда очевидной и закономерной была безусловная ориентация на Вашингтон этой части диаспор, включая литовскую, которая была призвана возбуждать антирусские настроения и поддерживать негативный образ СССР в общественном мнении Запада.

This article studies the problems behind the involvement of the Lithuanian diaspora of Uruguay in the political processes at the beginning of the Cold War (second half of the 1940s – early 1950s). The author considers the history of the formation of the Lithuanian diaspora in the South American country starting from the later period of the Russian Empire and its status in the interwar period in the context of the development of the Lithuanian statehood. Additionally, the article describes the emergence and solution of the problem of refugees and displaced persons after World War II in the international context. It is noted that the refugees and displaced persons were mostly representatives of the Soviet Union (including the Baltic states that became part of the USSR in 1940), Poland, Yugoslavia, and other countries of Eastern Europe. The study proves that in the new historical conditions, there was a change in the social composition of the Lithuanian emigration of Uruguay, which was replenished with political opponents of the Soviet regime, collaborators fleeing retribution, and “Westerners” (defectors). Formed as a result of a global conflict and a new system of international relations, this type of diasporas was called “communities of exiles”, “exiled communities”, or “political diasporas”. The politicised nature of such diasporas, which included post-war Lithuanian emigration to Uruguay, led to its participation in the information confrontation with the USSR in the framework of the Cold War that had begun. In this regard, the author examines the attitude of the Uruguayan authorities to the “emigration governments of the Baltic countries”, and, more particularly, the so-called “Lithuanian government” headed by Mykolas Krupavičius in the USA and his “mission” headed by Kazimiro Grauzhinis in Uruguay. The specifics of the situation with the problems of repatriation in the USSR, which is revealed using materials from the Archive of Foreign Policy of the Russian Federation and emigration periodicals, showed the reaction of the Soviet leadership to the position of Uruguay in relation to Soviet displaced persons (including within the new borders). The author concludes that in the context of intra-diaspora splits, immediately after the war, the nationalist-minded part of the Lithuanian emigration was an active participant of all anti-Soviet campaigns, using finances and all possible information resources for this (primarily, the United States). Hence, the unconditional orientation towards Washington of this part of the diasporas, including the Lithuanian one, which was called upon to sow anti-Russian sentiments and support the negative image of the USSR in the public opinion of the West, becomes obvious and logical.