«Из грязи в князи»: в поисках этимологических истоков топонима Княжая губа

Abstract

В статье предпринимается попытка определения этимологии топонима Княжая губа. Материалом для исследования послужил комплекс имеющихся письменных исторических источников разных лет, работы историков и краеведов Мурманской области, полевые материалы топонимических картотек Института языка, литературы и истории КарНЦ РАН и Уральского федерального университета. С помощью методик исторических и топонимических исследований анализируется корпус выявленных трактовок, среди которых центральное место занимает версия, соотносящая название с русской лексемой князь. В ходе проведенной работы, учитывающей историко-культурный фон сложения локальной топосистемы, социально-экономические особенности края, физико-географические характеристики описываемого объекта, анализ комплекса имеющихся исторических источников, а также лингвистические и топонимические параметры наименования, авторы приходят к выводу о том, что у «княжеских» топонимов самых северных районов и остальной территории Русского Севера могут быть разные этимологические истоки. Если для большинства географических объектов с основой Княж- в качестве исходного мотива номинации наиболее вероятной видится маркировка княжеских землевладений (и в качестве источника здесь выступает рус. князь), то топонимы-«тезки» на севере Карелии и в Мурманской области могут иметь нерусские истоки. Для топонима Княжая губа исходная мотивировка реконструируется на основе характерного признака природного объекта — илистого, топкого дна, что, в свою очередь, позволяет возводить основу названия залива к данным саамского языка (с аам. ńieș̌ș̌e ‘ил, тина; грязь’). Предполагается, что переосмысление примарной семантики произошло в ходе интеграции наименования в русскоязычное употребление в результате замены исходной тополексемы на созвучную русскую с протетическим согласным.

The article attempts to identify the etymology of the place name Knyazhaya guba (name of a settlement in the Murmansk Region of Russia). The material for the study included the available written sources from different time periods, works of the Murmansk Region historians and local lore experts, field materials from the toponymic card indexes of the Institute of Linguistics, Literature and History of the Karelian Research Centre RAS and the Ural Federal University. Methods of historical and toponymic research were applied to analyze the corpus of versions, the central one being that this place name is linked to the Russian lexeme knyaz ‘prince.’ As a result of this multidimensional study accounting for historical and cultural context in which the local toponymic system was formed, socio-economic characteristics of the region, physiographical features of the site, the analysis of the available historical sources, and the linguistic and toponymic parameters of the name, the authors arrive at the conclusion that the Knyazh-place names in northernmost regions may have different etymological sources than in the rest of the Russian North. Where the most likely original motivation for a majority of places names with the Knyazhstem is to mark princely land holdings (and the source here is the Russian knyaz’), the place names with the same stem in the north of Karelia and in the Murmansk Rgion may have non-Russian sources. The original motivation for the place name Knyazhaya guba is drawn from a natural attribute of the site — muddy bottom, wherefore the base of the name can be traced to the Sami language (Sami ńieš̜š̜e ‘silt, mud; dirt’). The reinterpretation of the primary meaning presumably happened during integration of the place name into Russian through replacement of the original lexeme with a similarly sounding Russian one with a prosthetic consonant.