О происхождении русских фамилий Багрызлов, Бадрызлов

Abstract

Исследование посвящено проблеме происхождения фамилий Багрызлов, Бадрызлов, которые в наши дни носят несколько сотен россиян. Сейчас эти фамилии наиболее широко распространены на юге Тюменской области и на смежных территориях, что хорошо соотносится с фиксацией фамилии Бадрызлов в исторических документах первой половины XVIII в., относящихся к Тюмени. Как указано в этих документах, носителями фамилии являются казаки. Лингвогеографический и собственно лингвистический анализ вариантов фамилии, проведенный автором с привлечением близких фактов русской диалектной лексики и ономастики (в том числе тех территорий, которые были исторически связаны с казаками), подтвердил «казацкое» происхождение рассматриваемых фамилий. Согласно гипотезе автора, они восходят к южнорусскому казацкому прозвищу от апеллятива *бадрызгло, который обозначал либо человека, любящего сильно выпить и погулять, либо — напротив — человека немощного, больного, старого. В первом случае апеллятив, лежащий в основе прозвища, прямо возводится к дрызгать ‘много, неумеренно пить спиртные напитки’; во втором случае учитываются дериваты от дрызгать с семантикой ‘нечто разбитое, рассыпающееся, негодное’ (дрызглый, дрызглятина, дрызло <*дрызгло). Исследование проведено на стыке ономастики и диалектной лексикологии: наряду с происхождением фамилий Багрызлов, Бадрызлов оно касается этимологии ряда близких нарицательных диалектных слов — багрыза, багрызло, багрызя — и реконструированных *бадрызло, *бадрызгло. В связи с перспективами этимологического изучения уральских и сибирских фамилий автор отмечает, что вхождение южнорусской казацкой лексики в диалекты Урала и Зауралья происходило двумя основными путями. Во-первых, казацких дочерей нередко выдавали замуж за местных крестьян и мещан, о чем есть конкретные сведения в исторических документах; во-вторых, периодически проводившиеся в Российской империи расказачивания приводили к тому, что многие казаки окончательно прекращали участие в военной деятельности и сами становились крестьянами или мещанами.

The study explores the origin of the surnames Bagryzlov, Badryzlov currently owned by several hundred Russians. At present, these are mostly spread in the south of the Tyumen region and in adjacent territories which is where the surname Badryzlov first appears in historical documents in the first half of the 18th century. According to these sources, the surname indicates a relation to Cossacks. The geographical and linguistic analysis of the variants of the surname undertaken by the author with consideration of close evidence from Russian dialectal appellative vocabulary and onomastics (including those territories that were historically associated with the Cossacks) confi rmed the “Cossack” origin of these surnames. According to the author’s hypothesis, they go back to the South Russian Cossack nickname from the appellative *badryzglo which meant either a reveler who likes to drink heavily or, conversely, a weak, sick, old person. In the first case, the surnames can be traced back immediately to the verb dryzgat’ ‘to drink alcoholic beverages immoderately’, whilst in the second case, the surnames must be considered in relation to the verb’s derivatives meaning ‘something broken, crumbling, worthless’. The research is at the junction of onomastics and dialect lexicology: apart from the surnames Bagryzlov, Badryzlov, it covers the etymology of a number of close common dialectal words (bagryza, bagryzlo, bagryzya) and reconstructed forms (*badryzlo, *badryzya). Looking into the etymology of the Ural and Siberian surnames, the author specifi es two main ways of how South Russian Cossack vocabulary could penetrate the dialects of the Urals and Trans-Urals. Firstly, there is documentary evidence that Cossack daughters were often married to local peasants and citizens; secondly, the decossackizations periodically carried out in the Russian Empire led to the fact that many Cossacks finally stopped participating in military activities and became peasants or citizens.