Рукописная традиция Русского хронографа третьей редакции. Продолжение изысканий А. Н. Попова

Abstract

Целью статьи является привлечение внимания к исследованию Хронографа русского третьей редакции, памятника культуры, глубоко раскрывающего внутренний мир людей XVII в. Археографический очерк дает ключ к изучению рукописной традиции, начало которому положил А. Н. Попов 150 лет назад. Автор рассматривает 47 крупных кодексов (не считая отрывков), атрибутированных каждому из трех разрядов Хронографа, созданного в 1640‑х гг. и ставшего популярнейшим в книжности последующего времени. Выявлены 25 рукописей из 31, использованной Поповым. К ним добавлены еще 22 архивных кодекса. Для многих из них установлено время создания, выявлены писцы и владельцы. Археографические данные показывают нарастание интереса к памятнику во всех слоях общества: с 1645 г. до рубежа XVII–XVIII вв. хронографом (с почти неизбежными дополнениями) старались завладеть, переписав или купив, епархиальные архиереи и знатные монастыри (Чудов, Новоспасский Сийский, Макарьев Желтоводский), бояре и многие стольники, священники, купцы и посадские люди. Его переписывали и дополняли, проявляя завидное творчество, во всех концах страны, от Москвы до Брянска, Белоозера и Холмогор. В статье дается описание источников, ставших теперь доступными для изучения.

This article aims to draw scholars’ attention to the study of The Old Russian Chronograph of the Third Redaction, a work of Russian culture that provides a profound idea of the spiritual world of the people of the seventeenth century. An archaeographic sketch provides a key to the study of the manuscript tradition initiated by A. N. Popov 150 years ago. The author examines 47 major codices (not counting excerpts) attributed to each of the three editions of the Chronograph, which was created in the 1640s and became extremely popular with scribes later. The author reveals 25 of the 31 manuscripts used by Popov. Another 22 archival codices were added to them. For many of them, the author managed to establish the time frames of emergence and identify their creators and owners. The archaeographic data show the growing interest in the work from 1645 to the turn of the eighteenth century among all strata of society. Diocesan bishops and important monasteries (Chudov, Novospassky Siyskiy, Makaryev Zheltovodsky), boyars, many stolniks, priests, merchants, and townspeople tried to acquire The Chronograph. They rewrote and enlarged it showing enviable creativity in all parts of the country, from Moscow to Bryansk, Beloozero, and Kholmogor. The article provides a description of the sources that have now become available for study.