«Не однотонный художник»: графические работы Л. А. Эппле к произведениям Д. Н. Мамина-Сибиряка

Abstract

В статье анализируется графический цикл Л. А. Эппле, созданный по произведениям Д. Н. Мамина-Сибиряка в 1946–1952 гг. Среди работ художника как иллюстрации к сборнику «Для детей» (1947), так и станковые композиции, выполненные по заказу мемориального музея писателя в Свердловске. Профессиональный график, Эппле на протяжении многих лет вдумчиво и последовательно работал с произведениями Мамина, добиваясь выразительности образов и художественной точности. Особое положение художника (трудармеец в Севураллаге в 1941–1945 гг., затем — спецпоселенец в Сосьве и Ирбите в 1946–1952 гг.) привело к тому, что его творческая деятельность в эти годы была неизвестна специалистам. Имя художника не было указано в выходных данных сборника произведений Мамина-Сибиряка, станковые композиции (хранятся в собрании Объединенного музея писателей Урала) не были изданы. В конце ХIХ — первой половине ХХ в. произведения Мамина-Сибиряка иллюстрировали и оформляли многие уральские художники (С. И. Яковлев, А. В. Кикин, Ю. А. Иванов, А. А. Жуков, Н. П. Голубчиков, А. А. Кудрин, Е. В. Гилёва и др.), но в отличие от Л. А. Эппле обращение к литературному наследию писателя было для них лишь кратким эпизодом творческой деятельности. Художественный проект Эппле развивался в рамках официального заказа, отсюда удобная для массового читателя стилистика и продуман набор визуальных образов. Принцип повествовательности укладывается в эстетику книжной иллюстрации 1940–1950-х гг., но в графических композициях Эппле есть камерность, мягкость, некоторая идеализация и сглаженность образов. Следуя традициям своего учителя Д. Н. Кардовского, Эппле стремился к точному выбору сцены, выразительности всей композиции и каждого персонажа, проработке деталей, а также старался раскрыть психологию главных героев. Выбирая реалистическую манеру исполнения, художник исходил из характера всего творчества Мамина-Сибиряка, с его основательностью и публицистичностью повествования, уважительным отношением к историческим, этнографическим и бытовым реалиям.

This article analyses the graphic cycle of L. A. Epple created based on D. N. Mamin-Sibiryak’s works in 1946–1952. Among the artist’s works, there are both illustrations for the collection For Children (1947) and easel compositions commissioned by the writer’s memorial museum in Sverdlovsk. A professional graphic artist, Epple worked thoughtfully and consistently with the works of the writer for many years, achieving expressiveness of images and artistic accuracy. The artist’s special position (a labour soldier in Sevurallag in 1941–1945, then a special settler in Sosva and Irbit in 1946–1952) led to the fact that his creative activity during these years was unknown to specialists. The artist’s name was not mentioned in the data of the collection of Mamin-Sibiryak’s works, and his easel paintings (kept in the collection of the United Museum of Writers of the Urals) were not published. In the late nineteenth — first half of the twentieth centuries, Mamin-Sibiryak’s works were illustrated and decorated by many Ural artists (S. I. Yakovlev, A. V. Kikin, Yu. A. Ivanov, A. A. Zhukov, N. P. Golubchikov, A. A. Kudrin, E. V. Gileva, etc.), but unlike L. A. Epple, the appeal to the literary heritage of the writer was for them only a brief episode of creative activity. Epple’s art project developed within the framework of an official order, hence the stylistics convenient for the mass reader, and a set of visual images was thought out. The principle of narrative fits into the aesthetics of book illustration of the 1940s–1950s, but in Epple’s graphic compositions, there is a feeling of intimacy, softness, some idealisation, and smoothness of images. Following the traditions of his teacher D. N. Kardovsky, Epple strives for the exact choice of the scene, the expressiveness of the entire composition and each character, the elaboration of details, and tries to reveal the psychology of the main characters. Choosing a realistic manner of performance, the artist proceeds from the nature of Mamin-Sibiryak’s oeuvre, with his thoroughness and journalistic narrative, respectful attitude to historical, ethnographic, and everyday realities.