Навык воображать будущее: утопическое измерение советских революционных празднеств

Abstract

Рассмотрены революционные празднества – одно из основных проявлений советской культуры 1917–1920‑х гг. Праздники во всем многообразии их видов и форм (преимущественно это были массовые постановки и инсценировки) оказались включены в пространство сотворения утопии первого послереволюционного десятилетия. В данном контексте под утопией понимается культурная форма чувственно-рационального освоения социальной реальности, продуцирующая представления о счастье и гармонии в ответ на извечную потребность человека не только в предвидении будущего, но и в его моделировании. Согласно последним исследованиям в области utopian studies, утопия артикулируется не только в виде литературных текстов, содержащих идеальные образы нового социального порядка, но и в виде различных интенций – возможности и навыка желать лучшего, создавать альтернативные проекты будущего, подвергать критике то, что мешает его достижению. Революционные празднества трактуются как совокупность ценностно наполненных культурных практик – знаковых акций и артефактов, связанных с памятными событиями, выдающимися личностями и особым церемониалом. Применение в качестве теоретического инструментария метода воображаемой реконструкции общества Р. Левитаса и модели революционного праздника М. Озуф позволило реконструировать утопическое измерение революционных празднеств. Праздничный хронотоп анализируется сквозь призму трех модусов метода воображаемой реконструкции общества (утопии-метода): археологического, онтологического и архитектурного. В качестве взаимодействующих стратегий-приемов, работающих на общий образ воображаемого будущего, выступают остранение, критика, создание альтернативы и ее переживание. Выстроенная таким образом исследовательская оптика позволила ответить на вопрос, почему революционные празднества при отсутствии целостных картин будущего все же приобщали участников к становлению нового политического, социального и культурного порядка и легитимизировали революцию. Источниками описания конкретных постановок послужили публикации современников той эпохи – авторов и критиков (А. Пиотровского, О. Цехновицера, Н. Шубского и др.).

This paper considers revolutionary festivities as one of the main manifestations of the Soviet culture of the 1917–1920s. Festivals varied in types and forms (mainly mass performances) and came to make part of the space of utopias in the first post-revolutionary decade. In this context, utopia is regarded as a cultural form of the sensual and rational comprehension of social reality. It produces ideas about happiness and harmony in response to the eternal human need both to foresee the future and to model it. According to recent findings in utopian studies (Ernst Bloch, Frederic Jameson, etc.), a utopia is articulated not in the form of literary texts containing the ideal blueprints of a new social order, but in the form of various intentions that contain the ability and skill to wish for the best, create alternative projects of the future, and criticise what hinders its achievement. Revolutionary festivities are interpreted as a set of value-based cultural practices – iconic actions and artifacts associated with memorable events, outstanding personalities, and special ceremonials. The use of the method of imaginary reconstitution of society (IROS) by Ruth Levitas and the model of a revolutionary festival constructed by Mona Ozouf as a theoretical tool make it possible to reconstruct the utopian dimension of Soviet revolutionary festivities. The festival chronotype is analysed through the prism of three modes of utopia as a method: archaeological, ontological, and architectural. There are interacting strategies or techniques – defamiliarisation, criticism, creating an alternative, and experiencing it – that work on the coherent image of a positive future. The research optics constructed in this way make it possible to reveal why, in the absence of holistic pictures of the future, revolutionary festivities nevertheless involved participants in forming a new political, social, and cultural order, as well as legitimising the revolution. The article refers to the description of the festivities in the publications of contemporaries of that epoch, i. e., authors (A. Piotrovsky) and critics (O. Tsekhnovitser, N. Shubsky et al.).