Русские комонимы и особенности их деривационной структуры (на материале топонимии Восточного Казахстана)

Abstract

Целью работы является исследование русских официальных наименований сельских поселений (комонимов) Восточно-Казахстанской области, которое осуществляется на топонимическом материале трех районов: Бескарагайского, Бородулихинского и Шемонаихинского. Выбор этих районов обусловлен высоким удельным весом русского населения и, соответственно, русских комонимов в системе наименований населенных пунктов. В работе выделены три основных топонимических пласта изучаемого региона: тюркский, славянский и немецкий; на примере немецкого пласта проиллюстрированы некоторые исторически и политически обусловленные особенности динамики топонимической системы в целом; на примерах частичной русификации ряда тюркских названий показано взаимодействие подсистем. Однако главное внимание уделено русским по происхождению комонимам: они рассматриваются с точки зрения связей в системе, мотивированности, внутренней формы и деривационной структуры. Как показано авторами на русском материале, топонимические страты под воздействием внутриязыковых тенденций и экстралингвистических факторов несут в себе «точки напряжения», которые так или иначе разрешаются. Например, для современного состояния системы комонимов изучаемого региона выявлена тенденция к наращению самостоятельности и самодостаточности — имена, относящиеся к продуктивным и регулярным словообразовательным моделям, имеющие тесные связи в языке и четкую внутреннюю форму (например, Владимировка, Дмитриевка, Ивановка, Кондратьевка, Новопокровка), становятся семантически «независимыми» при употреблении в речи: их языковые признаки позволяют сразу, без участия номенклатурного термина идентифицировать эти названия как комонимы. Собранный авторами фактический материал планируется использовать в качестве основы для создания словаря географических названий Восточно-Казахстанской области.

The paper studies official Russian names of rural settlements (comonyms) of the East Kazakhstan region based on toponymic material of three districts: Beskaragai, Borodulikha, and Shemonaikha. The choice of these areas is due to the high proportion of the Russian population and, consequently, Russian place names in the local name system. The author identifies three main toponymic layers: Turkic, Slavic, and German. The latter one offers an insight into the general dynamics of the local toponymic system and some of its historically and politically motivated features. Partial Russification of a number of Turkic place names shows the interaction of subsystems. However, the main attention is paid to the comonyms of Russian origin focusing on their systemic connections, motivation, internal form, and derivational structure. The Slavic substrate allows the authors to illustrate that intralinguistic tendencies and extralinguistic factors create “points of tension” within the toponymic strata that are resolved in one way or another. For example, the current system of rural place names shows a growing tendency for independence and self-suffi ciency: the names related to productive and regular word-formation patterns, having close ties in the language and a clear internal form (such as Vladimirovka, Dmitrievka, Ivanovka, Kondratievka, Novopokrovka), become semantically “independent” when used in speech. These are instantly recognized as comonyms by linguistic features even without adding a geographic term (village). It is further planned that the collected material will form the basis of a dictionary of geographical names of the East Kazakhstan region.