Квартирный вопрос для научных работников: от дома-коммуны к жилищному кооперативу

Abstract

В статье исследуется переход от принципа упразднения индивидуального уклада жизни (дом-коммуна) к социально стратифицированному, комфортному жилью (кооператив с обособленными квартирами) во второй половине 1920-х — середине 1930-х гг. Традиционно жилищные кооперативы рассматриваются как инструмент социальной стратификации, имеющий ярко выраженную пролетарскую направленность. Автор впервые исследует производственные жилищные кооперативы научных работников, характеризуя специфику их взаимодействия с местными органами власти, уточняя социальный состав пайщиков, реконструируя специфику функционирования и финансовой дисциплины. На основе широкой делопроизводственной документации из фондов Государственного архива Российской Федерации, впервые вводимой в научный оборот, автор раскрывает историю нескольких научных кооперативов — московского, ленинградского, сети провинциальных РЖК. Отдельно рассматривается проект Дома научных работников в Омске: публикацию сопровождает архитектурный чертеж типовой планировки жилья элитарного типа. Автор приходит к выводу, что краткий период жилищной кооперации, развернувшийся в годы первой пятилетки, мог способствовать укреплению социальной стратификации (научные работники оказались выведены за рамки общегражданских норм обеспечения жилплощадью), расслоению внутри научного сообщества (были обособлены высшие, финансово преуспевающие категории научных работников), снижению остроты жилищного вопроса в провинции (за счет расселения приезжающих специалистов). С другой стороны, краткий опыт нельзя признать удачным из-за неустойчивости кооперативов для служащих в системе рабочего жилья, немногочисленности кооперативов и административных усилий по их укрупнению, нечеткости границ между муниципальным и кооперативным жильем и, наконец, финансовой обременительности кооперативов для пайщиков (при высоких государственных кредитных издержках).

This article examines the transition from the principle of abolishing the way of life structured around the individual (communal house) to socially stratified comfortable housing (a cooperative) in the second half of the 1920s and mid-1930s. Traditionally, housing cooperatives are interpreted as an instrument of proletarian social stratification. The author studies industrial housing cooperatives of scholars, characterising the specifics of their interaction with the local authorities, clarifying their social composition, and reconstructing the peculiarities underlying the functioning and financial discipline. Using the documentation of the State Archives of the Russian Federation, the author explores the history of several Moscow, Leningrad, and regional scholarly cooperatives. Also, the author separately considers the project of the House for academic staff in Omsk illustrating the publication with an architectural drawing of a typical layout of elite accommodation. The author concludes that a short period of housing cooperation, which unfolded during the first five-year plan, could contribute to the strengthening of social stratification (scholars were taken out of the framework of general civil norms for housing), stratification within the academic community (financially successful categories of scholars were singled out), reducing the severity of the housing problem in the provinces (due to the resettlement of visiting specialists). On the other hand, the brief period cannot be considered successful due to the instability of cooperatives for researchers in the system of working housing, the small number of cooperatives and efforts to increase their administrative enlargement, the vagueness of the boundaries between municipal and cooperative housing, and, finally, the financial burden of cooperatives for scholars (with high state credit costs).