Теофорная онимия в «небесном» прологе бурятской «Гэсэриады»

Abstract

Говоря о прецедентах эпической интерпретации религиозной мифологии в мировой фольклорно-мифологической традиции, следует в первую очередь упомянуть известные поэмы Гомера и Гесиода. «Теогонию» последнего из них можно рассматривать как наиболее полный, приведенный в соответствующую систему источник не только по происхождению и генеалогии греческих богов, но и по теофорной онимии олимпийского пантеона на фоне общего мифологического континуума. То же самое в типологическом плане можно сказать и о бурятской «Гэсэриаде», имеющей в каждом из ее вариантов развернутый пролог, в котором в связи с небесным генезисом героя описывается мир высших божеств бурятской мифологии, или тэнгриев (от тюрк.-монг. тэнгри ‘небо, небожитель’), играющих значимую роль в эпическом нарративе. В данном контексте прежде всего обращают на себя внимание имена самих небожителей, общее количество которых в пантеоне достигает символического сакрального числа — 99, из которых, согласно дуалистическому принципу, 55 составляют западные боги, 44 — восточные. В данной статье нами впервые рассматриваются наиболее характерные для пантеона, отражающие его ураническую доминанту и архитектонику теонимы, семантика и этимология которых служат ключом к выяснению мифологической сущности того или иного божества. Например, судя по именам, многочисленный клан представляют грозовые тэнгрии во главе с Хүхэдэй Мэргэном ‘Небесным стрелком’, чье имя отражает статус бога-громовержца. Следует отметить, что многие эпитеты тэнгриев превратились в результате многовековой эволюции в отдельные мифонимы. Так, эпитеты алтан ‘золотой’, шара ‘желтый’, дүлэтэ ‘пламенный’ указывают на принадлежность характеризуемых ими персонажей к разряду солярных божеств. Наиболее архаичный пласт имен связан с восточными богами матриархального происхождения, которых сакральная традиция относит к небожителям старшего поколения. Встречаются в пантеоне тюркские имена, восходящие, по всей видимости, к давним временам тюрко-монгольской этнолингвистической общности.

Amongst other epic interpretations of religious mythology, the famous poems of Homer and Hesiod certainly rank the highest. Hesiod’s Theogony can be considered the most complete and consistent source on the history and genealogy of the Greek gods, as well as the theophoric naming tradition related to the Olympic pantheon. Typologically, the same can be said about the Buryat epic cycle Geseriada which has a detailed prologue in each of its variants, describing the world of the higher deities of Buryat mythology or Tengris (from the Turkic-Mongolian Tengri ‘heaven, celestial’) in connection with the main character’s heavenly genesis. It brings to our attention the names of the celestials as such, totaling to a symbolic sacred number of 99 deities, of which (according to the dualistic principle) 55 are western gods, 44 are eastern ones. This paper gives the fi rst look on the most characteristic theonyms within the pantheon, reflecting its uranic backbone and structure and also communicating the essence of this deity through its meaning and etymology. For example, the names suggest the importance of the large clan if the thunderstorm tengris, led by Huhedei Mergen ‘Heavenly Shooter,’ whose name reflects the status of the Thunderer. It should be noted that many epithets of Tengris have later evolved into separate name variants. In this vein, the epithets altan ‘golden,’ shara ‘yellow,’ dulete ‘fiery’ indicate their belonging to the class of solar deities. The most archaic layer of names associates with the eastern gods of matriarchal origin, attributed to the celestials of the older generation. There are also Turkic names in the pantheon, most likely, dating back to the ancient times of the Turkic-Mongolian ethnolinguistic community.