Последние князья Тарусские в синодике Московского Успенского собора

Abstract

Новые данные о родословии князей Тарусских в синодике Московского Успенского собора сопоставляются с редкими упоминаниями представителей этого рода в духовных и договорных грамотах московских великих князей XV–XVI вв., других источниках. Ряд исследователей предлагал отождествлять князей Тарусских в этих источниках с представителями иных родов: князя Василия Ивановича Тарусского в московско-литовском договоре 1449 г. – с князем Василием Ивановичем Оболенским, князя Ивана Борисовича Тарусского в разряде смоленского похода 1502 г. – с князем Иваном Борисовичем Рузским, княгиню Евдокию Тарусскую в великокняжеской духовной грамоте 1504 гг. – с великой княгиней Евдокией, вдовой Дмитрия Донского. Автор показывает, что поминание князей Тарусских в синодике Московского Успенского собора дает основания для буквальной интерпретации упоминаний представителей этого рода в XV–XVI вв., тогда как предлагаемые в литературе отождествления требуют излишне рискованных предположений.

New data on the genealogy of the princes of Tarusa in the Synodikon of the Cathedral of the Dormition in Moscow are compared with rare mentions of representatives of this family in the testaments and treaties of the grand princes of Muscovy from the fifteenth and sixteenth centuries, as well as other sources. Some researchers suggested identifying the princes of Tarusa in these sources with representatives of other families, i. e. Prince Vasily Ivanovich of Tarusa in the Moscow-Lithuanian treaty of 1449 with Prince Vasily Ivanovich of Obolensk, Prince Ivan Borisovich of Tarusa in the razryad of the Smolensk campaign of 1502 with Prince Ivan Borisovich of Ruza, and Princess Evdokia of Tarusa in the grand princely testament of 1504 with Grand Princess Evdokia, the widow of Dmitry Donskoy. The author demonstrates that the commemoration of the princes of Tarusa in the Synodikon of the Moscow Cathedral of the Dormition provides grounds for a literal interpretation of the mentions of this family between the fifteenth and sixteenth centuries, while the identifications proposed in the literature require unnecessarily risky presumptions.