Protracted Conflicts in Afghanistan and Chechnya: American Perspectives on Russian Experience

Abstract

Since the early 1980s, American scholarly and analytical literature has discussed the effectiveness of Soviet, and subsequently Russian, management of low-intensity conflicts. Though both the Soviet and Russian experience has been examined from many perspectives, including the military, economic, social and political, the American academic community does not tend to deem such an approach relevant and useful in terms of understanding US foreign policy. This disjoint is even harder to understand given the fact that the American military faced the same problems in Afghanistan and Iraq as the Soviet army experienced in Afghanistan (1979–1989), and Russian forces experienced during the First Chechen War (1994–1996). The greatest perplexity for American authors was the ability of Soviet and Russian leaders to recreate a power hierarchy on the ground while relying on their former adversaries – the Afghan Mujahideen and Chechen separatists. According to American intellectual discourse, reliance on a former enemy cannot be considered, by definition, during post-conflict state-building. Since the condition of the Russian conflict settlement model was pragmatism that is opposite to normative approach of the American policies in conflicts, this experience was not in demand in American foreign policy practice. The number of works by American scholars that include the comparison between the Soviet/Russian and the US campaigns is significantly smaller than the number of papers focusing on Soviet and Russian conduct, let alone their experience of nation-building. The aim of this study is to analyse American academic discourse about the Soviet/Russian experience of conducting low intensity conflicts. In the first part, the authors analyse the key mistakes of the Russian leadership during the campaigns, according to the estimates given by American researchers; the second part examines Russian strategy and its conflict settlement drawing comparison with the American experience. The authors conclude that US adaptation on the basis of Russian experiences in Afghanistan and Chechnya has proved impossible due to normative imperatives dominating American academic papers and policies. These imperatives bind the conflict resolution with the level of sophistication of a given country’s institutions. Perhaps, the vice versa claim could have grounds, yet it exceeds the limits of this study.

Предметом исследования является анализ американской академической мысли об опыте СССР и России в конфликтах низкой интенсивности, который изучается в американской научной и аналитической литературе с начала 1980-х гг. Хотя опыт рассмотрен с множества исследовательских ракурсов – военного, экономического, социального и политического – он получил в американском научно-исследовательском сообществе оценку как нерелевантный и оказался невостребованным во внешнеполитиче- ской практике США. Это усугубляется тем, что американские вооруженные силы столкнулись с теми же проблемами в Афганистане и Ираке, что Советский Союз в Афганистане (1979–1989) и Россия в Чечне (1994–1996). Наибольшее недоумение американских авторов вызывала способность советских и российских руководителей воссоздавать властную иерархию на месте при опоре на своих бывших оппонентов – афганских моджахедов и чеченских сепаратистов. С точки зрения американского интеллектуального дискурса, российский подход по вовлечению в сотрудничество бывшего врага, основанный на комбинации силового давления и системы компромиссов, не является постконфликтным урегулированием. Вследствие того, что условием российской модели урегулирования был прагматизм, отрицающий классический для американской политики нормативноценностный подход, этот опыт оказался не востребован в американской внешнеполитической практике. Количество работ американских ученых, проводящих параллели между кампаниями СССР/России и США, существенно меньше количества их работ, изучающих сугубо советскую/российскую модели ведения войн и постконфликтного урегулирования. В первой части статьи исследуются американские представления о ключевых ошибках советского/российского руководства в военных кампаниях, во второй сравниваются российская стратегия и методы урегулирования конфликтов с американским опытом. Авторы приходят к выводу, что адаптация Соединенными Штатами российского опыта постконфликтного урегулирования в Афганистане и Чечне оказалась невозможна из-за доминирования в академических исследованиях и политической практике нормативных установок, увязывающих урегулирование конфликта с уровнем развития политических институтов.