На грани Жизни и Смерти: пограничный Урал в танатологической культуре

Abstract

The space of the Urals is analysed through the prism of thanatological studies. The paper emphasises the significance of the phenomenon of death / dying in the understanding of local identity. The authors provide a concept of the Urals as a multi-level frontier, including not only geographical, ethnocultural, and socio-economic dimensions, but also a metaphysical frontier between the world of the living and the world of the dead, the real and the surreal. A specific tradition developed in the region due to the historical peculiarities of adaptation that generations of immigrants had to go through to become accustomed to severe climatic, social, and economic conditions: the gloomy, the anxious, and even the terrible becomes commonplace in the minds of Ural inhabitants; death is regarded as something ordinary and not extraordinary, as a familiar portal for transition into non-being, not as an unfamiliar or frightening state. At the same time, a constant stay at the edge of life and death, on the border of the known and the unknown, forges a unique Ural character that helps overcome real difficulties and hardships, resist the challenges of nature and fate, and, ultimately, defeat unfavourable circumstances again and again in the quest to find light in life. Practical issues receive special attention in the paper as it considers the possibilities of developing so-called dark tourism in the Central Urals as a way of presenting a special local cultural code that includes such important elements as willingness to overcome difficulties, the sense of a frontier, and conscious coexistence with death, which is initially present nearby. Allegorically, such a cultural code may be compared to the worldview of fort guards or people living by the ocean at the far reaches of the Earth. Unusual discourses and the commodification of death are common for the Urals and reflect the potential of dark (and in general – cultural) tourism in the region. It is already a unique product, even though demand for it is still spontaneous and haphazard.

Пространство Урала рассматривается в рамках танатологических исследований. Показана важность феномена смерти/умирания в понимании локальной идентичности. Предлагается концепция Урала как многоуровневой границы, включающей в себя не только природногеографические, этнокультурные, социально-экономические измерения, но и метафизический рубеж между миром живых и миром мертвых, реальным и ирреальным. Вследствие исторических особенностей адаптации поколений переселенцев к жизни в сложных климатических, социальных, экономических условиях складывается специфическая традиция: мрачное, тревожное и даже ужасное становится обыденным в сознании жителей Урала, смерть воспринимается ими как нечто бытовое, а не экстраординарное, как привычно используемый портал для перехода в инобытие, а не как незнакомое и потому пугающее состояние. В то же время постоянное пребывание на рубеже жизни и смерти, на границе познанного и неизведанного выковывает своеобразный уральский характер, позволяющий превозмогать реальные трудности и лишения, противостоять вызовам природы и судьбы, в конечном счете в своем стремлении к свету вновь и вновь побеждать неблагоприятные обстоятельства. Существенное внимание уделяется практическим вопросам – возможности развития на Среднем Урале так называемого мрачного туризма как способа презентации особого местного культурного кода, включающего в себя такие элементы, как готовность к преодолению, ощущение приграничности, осознанное сосуществование со смертью, которая изначально присутствует где то неподалеку. Аллегорически такой культурный код можно уподобить мироощущению стражей, несущих дозор на крепостной стене, или жителей побережья океана на краю земли. Необычные дискурс и практика коммодификации смерти, характерные именно для Урала, отражают сложившийся в регионе потенциал мрачного (а если брать шире, то в целом – культурного) туризма и уже формируют в известной степени уникальный продукт, востребованный пока относительно стихийно и бессистемно.