Провинциальные художественные музеи и кустарная промышленность в дискуссиях первой четверти XX в.

Abstract

Рассматривается комплекс вопросов, связанных с определением места провинциальных художественных и художественно-промышленных музеев в культурной жизни России начала ХХ в. Движение за эстетическое воспитание еще в конце XIX в. привело к повышению значения декоративно-прикладного искусства и широкому распространению музеев соответствующего типа. Идеи немецких и английских художественных критиков и музейных работников получили глубокое признание во многих странах. В России неоднократно в 1910-е гг. роль и значение местных художественных и художественно-промышленных музеев рассматривались в контексте не только эстетических, но и экономических вопросов, которые анализируются на основе архивных материалов, связанных с работой ряда комиссий при Институте истории искусств (Петроград) весной-летом 1917 г. Одна из таких комиссий была посвящена художественной промышленности и кустарному делу. Программный доклад о ее задачах сделал историк искусства и исследователь культуры Петербурга В. Я. Курбатов. Его основные положения рассматриваются в контексте других выступлений того же автора. В докладах выдвигалась идея создания музеев, занятых не только хранением и презентацией определенного типа предметов, но и связанных с экономическим развитием региона. Предлагалось создание нового рода музеев – «музеев-мастерских». Обращение к иностранным параллелям (идеям немецкого музейного деятеля и реформатора системы эстетического воспитания, многолетнего директора Гамбургского художественного музея А. Лихтварка) позволяет уточнить прагматический аспект проектов. Можно увидеть параллель между этими проектами и тем вниманием, которое уделяла провинциальным музеям советская власть, также связывавшая экономическую выгоду с деятельностью музеев. В музейной проблематике отразился процесс взаимодействия центра и провинции, на уровне культуры формировавшей гомогенное пространство как империи, так и советского государства.

This article deals with the complex of issues concerning the definition of provincial art museums and industrial (applied) art museums in Russia’s cultural life during the early twentieth century. A movement for aesthetic education in the late nineteenth century led to the increasing importance of decorative art and the spread of museums exhibiting such objects. The ideas of German and English art critics and museum workers were widely recognised in many countries, including Russia. In the 1910s, the role and significance of local art museums and industrial art museums in Russia pertained not only to aesthetic issues, but also economic ones. This article analyses archival materials related to the committees established at the Institute for the History of Arts (Petrograd) during the spring and summer of 1917 following the meeting of representatives of the sciences and the arts: here, the creation of a special Ministry of the Arts was discussed. One commission was devoted to the art and handicraft industry. A programmatic report was delivered by V. Ya. Kurbatov, a prominent art historian and researcher of the culture of St Petersburg. The principal propositions of the report can be analysed in the context of other speeches by the same author. In his reports, Kurbatov put forward the idea of establishing museums directly connected with the economic development of the regions rather than ones solely used to conserve and exhibit certain types of objects. He proposed the establishment of a new kind of museum – ‘museum-workshops’. Turning to similar initiatives abroad (e. g. the ideas of A. Lichtwark, a museum curator, reformer of aesthetic education, and the director of the Hamburg Kunsthalle for many consecutive years) helps us to clarify the pragmatic aspect of the project. In a sense, one can see a parallel between these projects and the attention given by the Soviet government to provincial museums, from which the authorities also hoped to receive direct economic benefits. Consequently, when it comes to issues surrounding museums, it is possible to see another dimension of the interaction between the centre and province aimed at forming a culturally homogeneous space for both the empire and the Soviet state.