Из истории введения брадобрития и «немецкого» костюма в петровской России

Abstract

Борода и «русское» платье для Петра I являлись своеобразным знаменем ненавистной старины (Н. Г. Устрялов, С. М. Соловьев, Л. Хьюз и др.). Однако эти рассуждения не подкреплялись ссылками на конкретные источники, в которых обнаруживался бы взгляд самого царя или его сподвижников на эту проблему. В статье впервые предпринята попытка выявить позицию Петра I и его приближенных относительно необходимости европеизировать внешний облик российских подданных. В основу положен анализ рассказа о введении брадобрития и «европейского» платья в различных редакциях «Гистории Свейской войны». Полученные данные позволяют сделать предположение, что идеологическое обоснование введения брадобрития и «немецкого» костюма в петровской России строилось на противопоставлении традиционного российского облика, отождествляемого с обликом «бусурманских народов», и облика подданных «европейских государств», который позиционировался как «христианский». Предположительно эта идеологема сформировалось в кругах культурной и политической элиты еще в конце XVII в., возможно, под влиянием идей, высказанных Ю. Крижаничем в трактате «Политика».

For Peter the Great, beards and the traditional “Russian” clothing marked the hated old times (N. Ustryalov, S. Solovyov, L. Hughes, etc.). However, this statement has never been proved by references to any sources which could reveal the tsar’s own opinion or that of his associates on the problem in question. The author undertakes the first attempt to establish the position of Peter the Great and his associates on the need for “Europeanization” of the appearance of Russian subjects. The article analyzes the story of the introduction of beard shaving and the adoption of “European” clothing in different versions of The History of the Swedish War. The collected data enable the author to suppose that the ideological justification of the introduction of beard shaving and “European” clothing in Peter the Great’s Russia was based upon the opposition between the traditional Russian appearance associated with the appearance of “pagan peoples” and the appearance of European subjects viewed as a Christian one. This ideologeme is supposed to have been formed within the cultural and political elite at the end of the 17th century, probably, under the influence of the treaty Politika by Juraj Križanić.