Глаголы эмоциональных состояний стыда и стеснения в русском языке: диахронический аспект

Abstract

Актуальность исследования глаголов эмоциональных состояний стыда и стеснения в диахроническом аспекте обусловлена потребностью в расширении знаний о динамических изменениях в лексике, обозначающей эмоции, и о влиянии культурных и политических трансформаций на эти изменения. Хотя лингвистическое описание эмоциональных состояний стыда и стеснения получило достаточно основательное освещение в исследовательской литературе, диахроническим изменениям в значениях лексем, обозначающих эти состояния, уделялось мало внимания. Научная новизна представленной работы определяется тем, что в ней анализируются основные изменения в семантике глаголов стыда и стеснения, произошедшие в русском языке в XI–XXI вв., и факторы, которые вызвали эти изменения. Материалом для исследования послужили данные толковых словарей современного русского языка, исторических и этимологических словарей русского языка, а также данные Национального корпуса русского языка. Теоретическую основу исследования составили труды в области лингвистики эмоций. Основными методами исследования стали контекстуально-функциональный метод, а также этимологический анализ. Исследование показывает, что в процессе семантического развития глаголов стыда и стеснения в русском языке определяющими являются как общие тенденции к уменьшению многозначности семантически перегруженных языковых структур, так и тенденции к более точному и специализированному обозначению различных аспектов эмоциональных состояний. Демонстрируется, что в ходе изменения семантики наименований стыда и стеснения постепенно утратилась полисемия «подвергаться позору» / «испытывать чувство стыда», а также начала распадаться полисемия «испытывать чувство стыда» / «испытывать чувство стеснения». Описываются также основные типы семантической деривации, характерные для глаголов стыда и стеснения, выделяются наиболее устойчивые из них и наиболее типичные для русского языка.

This article is devoted to the description of verbs of the emotional states of shame, embarrassment, and shyness in the diachronic aspect. The relevance of the research is due to the need to expand knowledge about the dynamic changes in the vocabulary of emotions, and the impact of cultural and political transformations on these changes. Although semantic differences in Russian expressions for shame-like emotional states have been well studied, diachronic changes in the meanings of these expressions have received little attention. The scholarly novelty of this work is determined by the fact that it examines the diachronic development of the verbs for these emotional states, which occurred in the Russian language in the eleventh–twenty-first centuries, and the factors that caused these changes. The data have been collected from explanatory dictionaries of the modern Russian language, etymological dictionaries, and historical dictionaries of different ages and coverage, as well as the National Russian electronic corpora. The material for the study was data from explanatory dictionaries of the modern Russian language, historical, and etymological dictionaries of the Russian language, as well as data from the National Corpus of the Russian language. The theoretical basis of this research was formed by works in the field of the linguistics of emotions and linguistic culture. The main research methods were the contextual-functional method, as well as etymological analysis. This study demonstrates that in the process of the semantic development of the verbs of shame and embarrassment in the Russian language, both general tendencies towards a decrease in the polysemy of semantically overloaded linguistic structures and tendencies towards a more accurate and precise labelling of various aspects of emotional states play an important role. It is shown that during the semantic development of words denoting shame and embarrassment, the polysemy “to be shameful” / “to feel shame” was gradually lost and the polysemy “to be ashamed” / “to be embarrassed” decreased in use. The article also describes the main patterns of semantic derivation that are typical of verbs of shame and embarrassment, which appear in the Russian language of different centuries.