Е. А. Калистратова
Библиотека и виртуальность
В последние годы наш лексикон обогатился модным словом «виртуальность». Это слово в различных вариациях звучит с телевизионных экранов, появляется на страницах журналов и газет: «виртуальные игры», «виртуальная реальность», «виртуальное пространство» и даже «виртуальная библиотека».
И пусть еще не сложилось четкого определения «виртуальная библиотека», но уже существует устойчивый образ, возникающий при подобном речевом обороте: виртуальная библиотека – это библиотека, которая существует в формате компьютерных и телекоммуникационных технологий.
Именно подобное понимание лежит в основе большого количества статей и монографий, в заголовках которых фигурирует словосочетание «виртуальная библиотека».
Следует отметить, однако, что подобное словоупотребление вызывает массу нареканий, - примером тому может служить дискуссия на страницах журнала «Научные и технические библиотеки», которая продолжается и по сей день.
Позиция критиков такова: если этимологически «виртуальное» – это нереальное, иллюзорное, несуществующее и т.п., то переведение фондов, каталогов в электронный вариант не делает библиотеку виртуальной, - «нереальной, иллюзорной, несуществующей».
Так, может вообще отказаться от термина «виртуальный», дабы не возникало разночтений? Но дело в том, что виртуальность изначально присутствует в самом смысле существования библиотеки. Другими словами, виртуальность является системообразующим элементом самого понятия «библиотека».
Это становится очевидным, если учесть, что понятие «виртуальность» возникло гораздо раньше эры компьютерных технологий.
Начиная с 11 века, этот термин употребляется в работах многих философов, фиксируя, однако, прежде всего, этимологическую сторону понятия «виртуальный». Но уже Гегель для обозначения формы существования реального в идеальном употребляет понятие виртуальности как бытия возможностей: «Идеальность есть отрицание реального, но при том такое, что последнее в то же время сохраняется, виртуально содержится в этой идеальности, хотя и не существует больше». (То есть виртуальность уже понимается не как иллюзорность, но как реализовавшаяся возможность, которая уже реально не существует, но существует в идеальной форме).
В 20 веке этот термин подхватили физики, обозначив им частицы, которые возникают и существуют в акте взаимодействия. Особенность этих частиц состоит в следующем: они не существуют потенциально в других частицах (т. е. их как бы нет), но они есть в процессе физического взаимодействия. Виртуальные частицы существуют только «здесь и теперь», выполняют свои функции в ходе интеракции и метаморфоз других частиц; они никогда не фигурируют в начальных и конечных условиях эксперимента.
Иначе говоря, реально существуют принципиально ненаблюдаемые частицы, находящиеся, так сказать, в промежуточном состоянии. Ни сейчас, ни в будущем их невозможно зарегистрировать никакими приборами, имеющими макроскопическую природу.
Это открытие сделало весьма актуальным проблему реальности, и как следствие, повлекло за собой возникновение философских дискуссий, призванных обозначить критерии существования.
На сегодняшний день сложился следующий образ виртуальности: виртуальность – это реальность, которая имеет статус объективного существования системного качества, но не может быть зафиксирована и наблюдаема. Мы можем судить об этой реальности по косвенным признакам. Будучи принципиально ненаблюдаемой, виртуальность все же дает нам возможность убедиться в реальности своего существования, по тем изменениям, которые происходят в наблюдаемых элементах системы. 1
Именно таким образом понятая виртуальность обозначается нами как системообразующий элемент понятия «библиотека».
Ведь библиотека по своему изначальному предназначению является хранилищем – хранилищем смыслов и бессмыслиц. «Для библиотеки бессмыслица – обычна», - утверждал великий Х. Л. Борхес, и был прав, поскольку любое, даже гениальное произведение бессмысленно, покуда не востребовано. Момент востребованности – это и есть та точка, где воссоединяются и взаимодействуют все элементы системы: читатель-библиотека-книга, и тогда-то происходит таинство рождения Смысла. Но этот Смысл виртуален, поскольку ненаблюдаем и нефиксируем, он существует только «здесь и теперь». Однако он вполне реален, и рано или поздно мы сможем увидеть его отблеск в изменяющихся элементах системы: индивидуальных поступках человека, в изменении систем знаний и даже в социальных изменениях.
Вместе с тем, Смысл, рожденный при посредничестве библиотеки, изменяет и саму библиотеку, подтверждая ее статус социального института.
Завершая доклад, хотелось бы остановиться вот на каком моменте. Рождение виртуальности и есть важнейшая, изначальная функция существования библиотеки. При этом видоизменение классической системы роли не играет. Вариант «пользователь-электронная библиотека-сканированная книга» – это лишь технически иной способ обретения смысла. Важно лишь не превратить техническое усовершенствование библиотеки в самоцель, иначе функция библиотеки нивелируется, и библиотека превратится в технологическое производство по оказанию информационных услуг.
Список литературы: